Скрипка и дрожащие жилы

Вчера сходила в бар, чтобы послушать там группу моих знакомых, и в общем хорошо провела вечер. У них прекрасная музыка и она помогла развеять хандру последних недель. Солнечные морозные дни, впрочем, наверное тоже помогли.

Скоро каникулы. Буду задротиться в игры, но так же сильно надеюсь я наконец-то возьмусь за учебу и за ФБ. Обещала золотых гор, называется, а пока даже хуй не валялся. С другой стороны, после Биошок макси я больше ничего не боюсь.

Сегодня выйдет Walking Dead Game и я уже знаю, что ночь я проведу рыдая в подушку.

You are alive.

@темы: Игры, Личное

---

Hurricane thundercloud

Это альбом и одновременно история. Каждая песня была бы отличной по отдельности, но связанные в одно общее, они выходит за все рамки моих ожиданий.

История о мужчине, работающем в больнице и влюбившимся в женщину, умирающей от рака, могла бы быть беспросветно мрачной или полной клише. Ни то ни другое. Есть много светлых песен, а есть сумрачные песни, полные тумана и плача колоколов.

The Antlers - Hospice

---

Да, детка, давай сделаем еще больнее

Минутка любви к этому талантливому человеку - Milchkarton, который рисует по Spec Ops: The Line.

Еще больше под катом

Тут можно найти её остальные вещи по Спек Опс (включая несколько коротких комиксов), но еще она рисует по L4D, Borderlands и другим фандомам. Я послала петицию в Ватикан, чтобы возвести её в ранг святых.

@темы: фанарт, Spec Ops: The Line

---

This show is rated E for EVERYBODY'S THIRSTY!

Я уже год назад говорила, что Спек Опс обглодал мою душу и теперь там только кости. Все же, мне кажется, я выразилась недостаточно ясно: я помешана на этой игре. Я читала почти всё, что люди писали про эту игру; рецензии, анализы, впечатления об игре. Я слушала саундтрэк, писала фики и даже купила эту гребаную книгу, которую некий мудак (наверно настолько же помешанный как я) написал про Спек Опс. (Для информации - книга называется Killing is Harmless от Brandon Keogh.)

Можно сказать - это клиника. Нет, детка, это Spec Ops: The Line.

@темы: Spec Ops: The Line

---

13.11.2013 в 17:22

Пишет  Sonntam:

эта песня будет действительно вечной

"А в этот раз я на ФБ не пойду, все равно ни за одну команду особо не хоче..."



...
...
...
...
...
...

@темы: Игры, Готика

---

оптимизм - 1 шт

Если что-то дает мне сил, так вера в то, что я могу работать над моими недостатками и измениться в лучшую сторону. Главное - работать и не сдаваться.

Во время презентация спотыкаешься, лепечешь чушь и паникуешь? Повтори речь 10 раз дома и ты получишь отличную оценку.

Много лет мучалась с математикой? Сядь за неё всерьез и ты сдашь экзамен почти лучше всех.

Долгое время была изгоем без социальных навыков? Ты сможешь. Ты самый обычный человек. Успокойся. Вокруг не хищники, которые ждут твоего промаха и которые сожрут с потрохами. Большинство людей подадут руку, если ты споткнёшься.

Я всё еще боюсь провалить экзамены, работу, жизнь... но это страх, с которым можно бороться. В последние годы нашлись мой меч и щит, и теперь мне есть с чем драться против монстров.

@темы: Личное, Мир других людей

---

Заиндевевшие пальцы

Густой туман пришел вместе с первыми похолоданиями.

Месяц позже получила ответ от парня, которые обещал послать информацию насчет практики. Я уже думала, что он совсем плюнул. Ну, посмотрим. Неплохо было бы подзаработать.

В этом семестре мне везёт с знакомствами. Хотя бы сломала социальную изоляцию, а то в прошлом году было совсем стремно сидет одной в углу и таращиться в мобильник. Теперь я сижу рядом с друзьями и упорно таращусь в мобильник! Прогресс!

@темы: Личное

---

На прошлой неделе дочитала "Шрам" от Чайны Мьевиля.

Мьевиля сложно описать. В каждой книге он выбирает новую вселенную, пишет в новом жанре и стиле, меняя их как перчатки. Одновременно, его легко узнать. Его смелость создавать невероятные, фантастические и странные мира выделяет его из толпы. Мьевиль облекает самые безумные идеи во плоть и делает их настолько реалистичными, что ты тоже в них невольно веришь.

Я читала про в Эмбасситаун про инопланетян, космос и Язык. Потом про стимпанк-поезда, которые подобно кораблям бороздят опасный и отравленный мир, покрытые паутиной рельс. В "Шраме" Мьевиль выбрал море и пиратский плавучий город, созданный из бесчисленного количества кораблей. Тут есть много разные рас, от жукоподобных существ до вампиров, от подводных жителей до москито-людей. Я не буду пытаться передать все тонкости этого мира, мне удастся рассказать об этом увлекательно, а сюжет мне тем более не объяснить.

Но если по настоящему, то это книга о шрамах. О шрамах, которые делают нас теми, кто мы есть. О шрамах, которые являются знаком любви и болезненной близости. О шрамах, которые являются памятью о боли.
О ранах, которые зажили и больше не кровоточат, которые стали шрамами.

@темы: Личное

---

Врата Алькарнуса

Название: Врата Алькарнуса
Бета:  Audispen
Размер: мини, 1015 слов
Персонажи: Линдон, монахиня
Категория: джен
Жанр: экшен, хоррор
Рейтинг: R

Линдон дернул вниз шарф, защищавший лицо от песка, и уже было открыл рот, но отвратная вонь ударила по носу и в кои веки он решил промолчать. Ветер нёс заунывное пение, сопровождающееся ритмичным стуком дерева. Это не было погребальной песней. Линдон знал, что увидит на улицах Алькарнуса.
Монахиня нарисовала носком ноги узор в песке и приняла благословение своих богов, озаренная вспышкой света. Её взгляд не отрывался от пустых глазниц мужчины, свисавшего с балки здания.
Врата города были распахнуты, приглашая внутрь.

Песчаная буря все же догнала их, и пусть её сила была не столь впечатляющей, как на открытом пространстве, это было все же не вовремя. Если монахиня еще могла полагаться на свое сверхчеловеческое чутье, то Линдон не видел ни зги, и был почти бесполезен со своим арбалетом.
— Аша, нам нужно свернуть с главных улиц.
Та заблокировала удар появившегося из ниоткуда культиста и с сочным звуком пронзила рукой его горло. Стряхнув кровь, Аша бросила через плечо:
— Зачем?
— Чем уже закоулки, тем меньше песка. Будет лучше видно.
— И тем легче заманить нас в ловушку, — заметила монахиня, продолжая осматриваться вокруг.
— Будто тут сложнее, — хмыкнул Линдон. Грязно-желтая пелена окружала их со всех сторон.
Аша кивнула, и скользнула в переулок, который не заметил даже он. Подняв арбалет, Линдон последовал за ней.

Его предположение подтвердилось. Пусть резко виляющие, то ныряющие вниз, то поднимающиеся улочки не были идеальным местом для арбалета, воздух был яснее и Линдону все же удалось пригвоздить несколько демонов.
Только все имело свою цену. Если на площади он старался не думать, что хрустит под сапогами, то тут песок и ветер ничего не скрывали.
Демоны приволокли сюда добычу, чтобы в покое устроить пир. Один пожирал внутренности, наклонившись над трупом женщины, когда Линдон прострелил ему голову. Лишь проходя мимо, он заметил тонкие конечности и пришло нежеланное, непрошеное осознание, что демон ел нерожденного ребёнка.
Можно было натянуть шарф, чтобы не так сильно чувствовать запах смерти, но какая обувь требуется, чтобы не ощущать, что ступаешь по трупам и лицам? Кое-где культисты свалили горы мяса, в которых было больше не узнать людей. Кое-где ряды мертвецов сидели у стены подобно попрошайкам.
Если бы тут было больше монстров, у него не осталось бы времени смотреть на бойню. Но враги либо потеряли след, либо ждали впереди.
— Мы должны были убить Магду раньше, — сплюнул Линдон, пытаясь избавиться от горечи во рту.
— Это непростая задача, — бесцветно сказала Аша, и ему почудилась усталость в её голосе.
— Будто видеть это — легче.
Без слов, Аша повернула влево и остановилась. Парой секунд позже Линдон увидел причину — обрушенная башня блокировала путь.
Свист ветра был не так пронзителен, а сквозь пелену можно было различить высокий купол вдалеке. Единственное место, где могла быть Магда, с ее любовью к роскоши.
Ашу, похоже, посетила та же мысль.
— Логово Магды, не так ли?
— И туда нелегко добраться. Попытаемся найти другой путь?
Аша покачала головой.
— Не будем возвращаться. Я думаю, мы сможем пройти сквозь дома на другую сторону.
Линдон дёрнул плечом. План ничем хуже обычного, с правильной долей безрассудства и необходимости.

Дверь была сорвана с петель, и, судя по глубоким бороздам на дереве, не человеческой рукой. На полу разбросаны тюфяки, несколько горшков в углах и выцветший ковер на стене. Было тихо, только мухи жужжали.
Дальше, кухня. Мужчина, лежавший так, будто споткнулся у порога, с неестественно вывернутыми запястьями. В следующей комнате жужжание и вонь были сильнее. Несколько свечей освещали пентаграмму, в середине которой сидели шесть людей с прибитыми к столу руками. Они были очевидно мертвы.
Только это не мешало им двигать головами, преследуя каждое движение незваных гостей.
Линдон обошел стол, не сводя с них взгляда, пока Аша изучала забаррикадированную входную дверь. Черт, он видел достаточно нежити в своей жизни, но эти твари его нервировали.
— Как думаешь, пробный выстрел не помешает? — полушутя спросил Линдон, держа руку на рычаге.
— Почему ты решил, что это их убьет?
— Обычно ведь срабатывает.
Аша что-то хотела сказать в ответ, но сверху послышался удар и посыпалась известка. Линдон успел заметить, как черная паутина оплела потолок и, накалившись красным цветом, обрушилась вместе с демонами им на голову.
Вся комната была завалена обломками. Уворачиваться от атак и одновременно пытаться ни во что не врезаться, было настолько потрясающим опытом, что Линдон сыпал ругательствами без перерыва. Ближний бой не был его стихией. Первый болт пошел в никуда, второй в пасть падальщика, хрустнувшего им как веткой.
Пнув демон-пса и попав его дружку болтом в глаз, Линдон не успел перезарядить, как его сбили с ног. Один из этих сумасшедших культистов продолжал петь, даже занесся кинжал, и лишь чудом Линдону удалось увернуться. Несмотря болезненную худобу, противник был удивительно силен. Линдон не то что не мог вырвать оружие, но даже с трудом удерживал лезвие в сантиметрах от лица.
Он не думал, что Аша услышит его, с дюжиной врагов окруживших её. Судя по брызжущей пене и остекленевшим глазам — "Эй, сзади!" тоже не сработает. Другие трюки что-то не приходили в голову.
Внезапно, вздрогнув, культист на миг ослабив его хватку. Этого хватило, чтобы смог Линдон выдернуть кинжал и перерезать горло одним умелым движением. Сбросив труп и оглядываясь в поисках следующих противников, он обнаружил своего спасителя.
Один из шести мертвецов укусил культиста за голень и теперь с окровавленными зубами стоял на коленях, не двигаясь. Его руки были все еще прибиты к обломку столешницы. На другом конце комнаты Аша с хрустом сломала позвоночник последнего демона.
Поднявшись на ноги, Линдон взял лежавший поблизости арбалет и остался стоять, пока Аша не подошла к нему.
— Что делать с этими? — он кивнул в сторону мертвеца. — Он вроде как помог мне.
Когда Аша наклонила голову в безмолвном вопросе, ей ответили чужие голоса.
— Мы открыли вороты.
Гул шел отовсюду из комнаты, когда шесть ответили как один.
— Мы открыли вороты Алькарнуса. Мы открыли. — Труп перед ними повернул голову, глядя в глаза.
— Зачем вас пытали? — спросила Аша, подходя ближе.
— Мы открыли ворота, чтобы жить. — голоса были монотонны, но в последних словах звучала настойчивость. — Мы живем. Живем.
— Каждый город падает благодаря предателям, так ведь говорят? — тихо сказал Линдон сквозь сжатые зубы. — Похоже, мы нашли своих.
Хор проклятых повторял те же слова, постепенно теряя слаженность:
— Мы открыли, чтобы жить. Мы открыли. Мы открыли...
Аша положила руку на лоб мертвеца, и он замолк, будто ожидая благословения. Прошептав мантру, монахиня устало опустила руку, и скоро труп обхватил огонь, чтобы секундой позже обратить его в пепел.

@темы: Diablo, Фики

---

Змея кусает свой хвост

Название: Змея кусает свой хвост
Бета:  и.о. Святого Фендюлия,  Audispen
Размер: драббл, 673 слова
Персонажи: Монахиня, Линдон
Категория: джен
Рейтинг: PG

Синие листья, похожие на пряди водопада, трепетали под порывом ветра. Наклонившись, Линдон прошел под завесой и остановился на крае серебряной платформы. В середине монахиня медленно пронзала кулаками воздух, низко ныряла к полу и плавно взвинчивалась вверх. Если бы он сам не видел её в бою, то бы считал эти сонные упражнения пустой тратой времени. Но раз легкий жест её руки мог раздробить череп, то, возможно, её тренировки не совсем бесполезны.
Все же Линдон не собирался ждать здесь весь день.
— Аша, ради Бога. Ты хоть знаешь, что означает слово отдых?
Ответа не последовало, но Линдон не ожидал ничего другого.
— Хорошо, слушай: отдых, это когда ты на несколько дней расслабляешься в компании друзей. Есть еще понятие заслуженного отдыха — это когда ты вчера победил Лорда Ужаса и можешь несколько десятилетий почивать на лаврах. В крайнем случае, хотя бы неделю.
— Мы в раю. Разве само пребывание тут не отдых? — Линдон видел, что её глаза смеялись. — Можешь не отвечать. Надеюсь, ты не желаешь пригласить меня на бокал вина?
— Не беспокойся, если бы я нашел выпивку в этой проклятой обители святош, то ты не увидела бы ни капли. Но нет... вообще-то я хотел с тобой поговорить.
Балансируя на двух пальцах, Аша замерла и затем плавно опустила ноги на землю. Её шаг был легок, и скоро она остановилась рядом с Линдоном. Отбросив челку в сторону, монахиня наклонила голову в безмолвном вопросе.
Он пригладил усы, собираясь с мыслями, и начал с первого, что пришло в голову.
— Книга Каина. Где она?
— В Бастионе. Капитан Хайл обещал хранить её, пока наша миссия не будет завершена.
Линдон кивнул. Что-то вроде этого он предполагал.
— Что ты собираешься делать с ней?
Аша подняла бровь:
— Я еще не раздумывала об этом. Архивы ангелов были бы достойной обителью для мудрости Каина, но если это невозможно, то храмы моих богов всегда готовы принять новые знания.
— Если хочешь мое мнение, то храм — выбор получше. Может, наша раса и оказалась сильнее демонов и ангелов, но ни те, ни другие не уважают человеческую «мудрость». Они примут Книгу Каина как реликвию и забудут про про неё на ночном столике. Ангелов не нужно учить знаниям о демонах после стольких веков войны.
— Возможно, это так. — Аша бросила искоса на Линдона взгляд. — Но это ведь не все, за чем ты пришел?
Он пожал плечами.
— Это почти все. Мне нужна эта книга.
Аша повернула голову, чтобы посмотреть Линдону прямо в глаза. В её голосе было удивление, но, к счастью, оно не сопровождалось насмешкой.
— Зачем?
— Я думал... Может, Каин подозревал. Может, в его записях можно найти хоть что-то. Лия мертва, но Дьябло не отпустит её. Никогда.
— Боги милостивы и найдут путь...
Линдон оборвал её, и голос дрожал от едва сдерживаемого гнева.
— Но ты сама отлично знаешь, что им частенько требуется помощь, "длань богов".
— И ты считаешь себя подходящим человеком для этой работы? Расшифрововать записи мудреца, чью загадочные послания не всегда понимала даже Лия?
— Всем другим все равно! Для любого сморчка в Калдеуме это занятная проблема, даже если они найдут решение, у них не хватит духа связаться с Дьябло и помочь «греховному сосуду», который страдает прямо сейчас и будет страдать до конца веков. — Линдон перевел дыхание. — Всем все равно... кроме нас.
Аша кивнула и повернула ладони вперед, будто нанося невидимый дар.
— Ты получишь Книгу Каина, мой друг. Мы будем вместе искать путь, как освободить Лию. Прости, что я подвергла тебя испытанию.
Линдон коротко кивнул, смотря куда-то в сторону. Его глаза слезились то ли от гнева, то ли от ветра. Он сморгнул.
Аша отпустила его плечо. Все было сказано. Она вернулась к центру и опустилась на пол, очевидно, собираясь посвятить себя медитации. Линдон принял это как сигнал, что пришло время уйти. Когда он отклонил синие ветки в сторону и был готов ступить под кров дерева, Аша окликнула его.
— Линдон, тебе говорили, что у тебя благородная душа?
— Ради бога, не говори такие оскорбительные, грязные вещи! Если это дойдет до слуха ангелов, то они в шоке сложат крылышки и кувыркнутся на землю, — крикнул Линдон и нырнул под голубую занавесу.
Её тихий смех слился с шелестом листьев.

@темы: Diablo, Фики

---

Отражение в огне

Название: Отражение в огне
Бета: The White Whale
Размер: драббл
Персонажи: Мартин Волкер, Альфонзо Адамс, Джон Луго
Категория: джен
Рейтинг: G

Тонкие струи дыма собирались под потолком в серую пелену. Запах благовоний едва перебивал вонь отбросов и кала. Судя по разбросанным вещам и подгоравшей на костре еде, люди Дубая лишь недавно - и поспешно - покинули это место. Волкеру казалось, что он ещё мог ощутить тепло их тел.
Его команда двигалась медленно, оглядываясь в плохо скрытым изумлении, чем в поисках врага. Луго остановился, чтобы потрогать клапан палатки. Эти люди создали убежища из шелка, лили пули из серебра и основали в руинах храм. Дубай всё еще жил.
Бесчисленные свечи освещали полумрак и указывали путь, по которому ушли беженцы. Отряд двигался вперёд по их следам, вдыхая тяжелый воздух чужих молитв. Задача была яснее, чем когда-либо раньше. Спасти их.
Волкер нагнулся, чтобы поднять опрокинутую затухшую свечу. Как мертвое дерево посреди зеленой рощи она выделялась в море света. Он зажег свечу об одну из её сёстр и бережно поставил к другим.
- Капитан, - окликнул Адамс. - Вы идете?
Мужчина расправился и почувствовал себя идиотом. Жителям Дубая требовалась его реальная помощь, а не чтобы он присматривал за их освещением.
- Я иду, - крикнул Волкер, шагнув за своими парнями. Краем глаза он заметил, что это движение вызвало маленькую песочную лавину, которая покрыла десяток огней. Он не мог подавить чувство досады, торопясь за своими спутниками.
Бог знает, зачем он в последний раз оглянулся на дорогу света. Выглядывая из песка, одна свеча наклонилась над той поменьше как горюющая мать над телом ребёнка. Волкер отвел взгляд и, глядя только вперёд, уцепился за одну единственную мысль: он выполнит эту миссию любой ценой.

@темы: Фики, Spec Ops: The Line

---

Я вижу розовых слоников

Поскольку сейчас час ночи и я все еще не сплю, могу сказать только одно: чашка кофе в шесть вечера была определенно лишней.

@темы: Личное

---

Мое сердце болит.

А я ведь думала, что забыла про Мертвецов...

@темы: Игры

---

Пипец, Громыко была в команде Громыко на летней ФБ и писала рейтинговые тексты. Куда мир катиться...

Пруфлинк.

---

Клавишы вырезанные из костей

Я устала и не хочу смотреть на свои руки, ни думать о том, что должна была бы еще сделать.

@темы: Личное

---

Удержать птицу

Название: Удержать птицу
Автор:  Karoshi
Бета:  The White Whale
Размер: 18812 слов
Пейринг/Персонажи: Букер Девитт, Анна Девитт (

спойлер

Элизабет)
Категория: джен
Жанр: драма, флафф, ангст, экшен
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: 1893, Нью Йорк. Букер Девитт погряз в долгах, которые могут стоить ему жизни и лишить его годовалой дочери, Анны. Но не все долги можно оплатить деньгами.
Пост-канон. Про детство и взросление Анны, и про роль Букера как отца.

8 октября, 1893

Есть дни, когда смог города и серые облака вторгаются в твой дом и отравляют мысли, когда старые раны ноют, и ты хочешь утопить себя в алкоголе. Но бутылка кончилась, а Букер был все ещё недостаточно пьян. Мужчина было встал и потянулся за курткой, но его взгляд пробежался по невзрачной двери, и он внезапно заколебался.
Его немного шатало, потому Букер с чрезмерной осторожностью открыл дверь в соседнюю комнату. Она была пуста - лишь в углу стояла колыбелька, в которой тихо спала маленькая девочка. Малышку не стоило будить, но Букер медленно подошёл и наклонился к ней.
Её синие глаза открылись, и Анна зашевелилась. Букер зашептал что-то, покачивая люльку, не сводя с неё взгляда. Дочь, его дочь. Это было слишком много. Слишком много счетов и её громкого плача, слишком много страха и ответственности.
Она скривилась и протянула руки, будто потягиваясь. Девитт знал, что сейчас последует оглушительный рёв, и потому опять зашептал какую-то чушь, пытаясь пригладить её волосы. Анна дёрнула головой и, цепко схватив его палец, внезапно успокоилась.
Он попытался осторожно освободить свою руку, но безуспешно. Анна смотрела прямо на него, и её взгляд держал его сильнее цепи. Его сердце забилось чаще, как будто чей-то нетерпеливый кулак бил по двери. Он долго стоял над ней, пока младенец опять не заснул. Потом Девитт принёс стул и сидел в этот вечер рядом с ней, как и завтра, и во все последующие дни.
Они не отпустят друг друга. Её взгляд говорил об этом, но Букер не мог ни дать обещания, ни сдержать его.

11 декабря, 1893

Девитт не хотел задерживаться долго в бюро. Ничто не держало его в этой убогой пустой квартире, кроме неоплаченных долгов и неприятных воспоминаний о его днях в "Пинкертоне". Он знал, что переезд не защитит его от вышибал и гангстеров, и что эти люди в конце концов найдут его.
Ему нужна была отсрочка, всего лишь отсрочка. Букер заработает деньги, он непривередлив, и кому-то понадобится человек вроде него. И, хотя новое место жительства было жалкой каморкой, малышке Анне не требовалось много места, а старая негритянка за стенкой присматривала за ней за малую плату. Было сложно доверить ребёнка чужаку, но у Букера не было выбора. Но мелочь, которую он платил ей, всё же болезненно ударяла по кошельку, и правда состояла в том, что у него едва хватало денег прокормить их — не говоря уже о том, чтобы оплатить долг.
Но Девитт знал, что кому-то понадобится убийца вроде него, который не будет задавать лишних вопросов, и чья душа настолько вымаралась в дерьме, что ещё пара капель не сделает разницы. Если он сможет защитить Анну, это покроет хотя бы один его долг перед Богом.

Промозглый день, но даже если бы сияло солнце, это ничего бы не меняло. Букер «одолжил» пальто в одном из отелей и со скучающим видом стоял на углу, то и дело посматривая на часы. Где-то ближе к вечеру должна проехать машина, а в ней джентльмен, чью фотографию ему коротко показали. Сегодня у этого сэра будет свидание со смертью.
Букер так устал от страха, и его тошнило от самого себя, но это не помешало бы ему прострелить чью-то башку, а потом пойти домой к дочери. Ему хотелось как можно быстрее провернуть дело, но его жертва опаздывала. Чем дольше он тут стоял, тем больше вероятность, что кто-то запомнит его. Но у него был только один шанс.
- Шанс - это дело вероятностей. - Продолжила его мысль женщина в строгом бежевом костюме. Она стояла рядом с ним и бесстрастно смотрела на пешеходов по другую сторону улицы.
- Которые можно предсказать, - вставил её спутник, который внезапно появился по другую сторону от Букера.
- С нужными инструментами и в правильный момент.
- Вы игрок, Мистер..? - Поднял бровь мужчина.
- Девитт, - ляпнул Букер и сразу осознал свою ошибку. Эта чудаковатая парочка застала его врасплох, но это не было оправданием тому, что он превратился в идиота и забыл, почему он тут стоит. Пока он смотрел на женщину, слева проехала машина и, обернувшись, он увидел лишь чёрный капот удаляющегося автомобиля. Букер понятия не имел, была ли там его жертва.
Это был провал. Он запорол простую работу. Даже если он выполнит заказ, эта парочка уже знала его имя и не выглядела так, будто собирается уходить.
- Мистер Девитт, я думаю, вы игрок.
- И потому у нас есть предложение.
- Какого чёрта... - Букер постарался подавить гнев. - Я не заинтересован. Можете любезно идти к...
- Мы хотим спросить вас: орёл или решка?
Мужчина в костюме бросил ему монету, которую Девитт машинально поймал.
- Я сказал: идите к...
- Десять долларов, если вы правильно угадаете.
Букер заколебался, и жадность выиграла, как всегда в его жизни.
- Решка, - кратко сказал Букер и бросил монету.
Леди поймала её и удовлетворенно кивнула.
- Орёл. Вот ваши деньги. - Двумя пальцами она достала банкноту и протянула её Букеру.
- Вы зайдёте в заведение напротив и выберете рулеточный стол номер семь. Мы предоставим вам средства, и вы можете оставить выигрыш себе.
- Если вы проиграете, мы покроем затраты. - добавил мужчина, наклонившись вперед.
Букер перевёл взгляд с одной на другого, и тут его озарило.
- Выберите кого-то позеленее в следующий раз. Я войду в казино с возможно фальшивыми деньгами, проиграю на мухлёванном столе, и вы получите бонус от своих работодателей? Идите к чёрту, или я...
- Прошу вас. Мы учёные, и мы изучаем теорию вероятности.
- В таком случае, я профессор «Идите к чёрту, или я набью вам морду». Найдите другого идиота.
- Зачем? Ведь мы уже нашли... - начал мужчина, но его спутница ткнула его острым локтем в бок. Букер не заметил, когда она успела поменять сторону.
- Мистер Девитт, если мы и мошенники, то, в таком случае, весьма неуспешные. - Женщина повертела монету между пальцев, задумчиво смотря в небо, - ведь мы даём человеку пятьдесят долларов...
Её напарник передал Букеру перевязанную пачку денег, которые он принял после лёгкого замешательства.
- Которые он, скорее всего, использует отнюдь не на наш эксперимент, а на свои личные цели. Это сделал бы каждый разумный и корыстный человек.
- Каждый - за исключением безумца, заядлого игрока... или человека, которому не хватит этой суммы, чтобы покрыть долги.
- Если ему нужны деньги, то это его последний шанс.
- До свидания, мистер Девитт, - бросила через плечо леди в бежевом, открывая зонтик и шагая прочь со своим спутником. Первые капли дождя упали лишь несколькими секундами позже.
Букер очнулся только тогда, когда дождь превратился в ливень.

Он шёл быстрым шагом, изо всех сил подавляя желание оглянуться. Некоторые казино посылали своих вышибал не только за теми, кто проиграл, но так же за теми, чей выигрыш был чрезмерно высок.
Второе описывало его ситуацию. Букер едва верил в произошедшее, проводя пальцем по по выигранным банкнотам, не вынимая рук и карманов. Никому не везёт так, как сейчас повезло ему, и Букер имел в виду не только казино, которое он буквально ограбил.
Он имел в виду перекрёсток, где не прозвучал выстрел. Он имел в виду незнакомую парочку, которая бросила соломинку утопающему. Так не бывает, так просто не бывает
Но Букер устал подозревать и бояться, и ему было наплевать, вернутся ли "учёные" за своим гонораром. Он почти забыл, каково это - жить без вязкого вкуса отчаяния, и даже если его надежда была ложью, то ему было всё равно.
Впрочем, не настолько всё равно, чтобы отключить мозг. Пальто придется выбросить где-то в закоулках, ещё не хватало попасться на мелком воровстве. Возможно, следовало идти прямо сейчас к тем людям, которые требовали от него деньги, но они могут подождать еще один день. Девитт не собирался идти по тёмным кварталам, где его могут с легкостью оглушить и ограбить как младенца. Нужно провернуть дело иначе.
Потому он поднимался вверх по узкой лестнице, где воняло варёной капустой, и без стука открыл дверь в свою квартиру. Анна держалась за краешек стула и обернулась, услышав его шаги. Широко улыбнувшись и сделав пару смертоубийственных шагов, от которых ахнула нянька, она упала в его руки.
Руки, которые были благословенно чисты от крови.

14 марта, 1898

Глядя на Анну, он иногда вспоминал сказку про Волшебный Боб, и про то, как молодой росток, едва загнездившись в земле, минутой позже пробил соломенную крышу, поскольку ему некуда было расти. В пять лет она была меньше и хрупче других детей, и зимой простуда часто сбивала её с ног. Но Букер видел, что его малышка умна и скоро пробьёт потолок его собственных знаний.
Букер не мог сказать, что учил её многому. Его работа не оставляла много времени, и он не мог взять её с собой, в грязный бар в неблагополучном квартале. Анна сидела дома, рисовала и читала книги. Её отец не был книжным червём, но ему случилось принести домой стопку запыленных переплётов, которые оставил их умерший сосед, странный сморщенный китаец. На следующей день он понёс продавать их, что вызвало слёзы и рёв после того, как дочь обнаружила потерю, и это заставило его поспешно забрать их назад.
Это не были книги для ребёнка, но, похоже, азбуки и тонкой тетрадки со сказками хватило, чтобы разжечь её интерес к чтению. Букер сомневался, что Анна много понимала из этой солянки разномастных томов, но они держали её дома лучше каждой запертой двери, и потому он был доволен. Они жили не в худшем районе, но и не в самой белой части города. Букер запретил ей выходить из дома одной.
Ещё ему снились кошмары. Кошмары про пустую кровать и безмолвную квартиру, про старые битвы и смерть. Но Девитт вылез из выгребной дыры своей жизни. В тот день, когда он сбросил груз неподъемных долгов и развеялся густой туман алкоголя... ему показалось, что он родился заново.
Пусть Букер и не верил в Бога, он все же был благодарен этому старому козлу.

1 сентября, 1898

- Пап, там проходят биологию?
- Сомневаюсь.
Букер отвечал односложно, сосредоточенно пытаясь сплести косу, пока его дочь морщила лоб и теребила юбку.
- Математику?
- Да. Теперь ленту.
Девочка подняла руку с лоскутком ткани, и Букер сделал что-то вроде бантика. Критично посмотрев на своё творение, и признав, что лучше ему всё равно не сделать, он отпустил свою дочь. Анна спрыгнула, чтобы повертеться перед зеркалом. Если измученная коса не соответствовала её ожиданиям, то она ничего не сказала, повернувшись, чтобы обнять отца.
В первый день он отвёл её в школу сам. Это было кирпичное здание на окраине города, где собирались дети всевозможных возрастов. Он держал Анну за руку, чтобы она не упорхнула вперёд с выбранной ею книгой в другой руке. Что-то об истории Европы, но Букер не заглядывал внутрь. Как дети выставляют свои игрушки, его дочь обставила свою кровать книгами, и сегодня провела большую часть утра в раздумьях, какая ей понадобится больше всего.
Анна долго ждала этот день, и Букер пытался ей обьяснить, что, возможно, школа не оправдает её ожиданий. Переполненный класс и едва обученный преподователь не будет похож на тот храм знаний, который она себе представляла. Но все же, он надеялся, что часть её энергии теперь будет направлена на учителя, а не на него. Девитт не имел понятия, как её новая жертва справится с штурмом вопросов вроде «Что такое исторический обьектевизм?» или «Как кошка может быть живой и быть мёртвой одновременно?»
Букер крутил головой, пытаясь найти среди оравы кричащих детей высокую фигуру учителя, пока Анна не выдержала и подергала за его жилет.
- Па, ты можешь меня отпустить.
Он отстранёно кивнул, все еще оглядываясь. Освободившись от его хватки, и встав прямо перед ним, Анна протянула руки, многозначительно бросив взгляд на книгу. Букеру потребовалось несколько секунд, чтобы понять её намёк. Смотря на её серьезную мину, было трудно не проникнутся важностью этого момента, потому Букер церемонно преклонил колено и с ухмылкой передал ей пыльный том, который она выхватила и, прижав его к груди, ускакала вперёд. Издалека она показала ему язык, и Букер улыбнулся.
Не успел он полностью подняться, как кто-то сзади болезненно ударил его по голени. В его представление мелькнула самодовольная рожа неведомого маленького засранца, прежде, чем он обернулся и обнаружил, что треклятый учитель нашёл его первым.
Он был на голову ниже, чем Букер представлял, обладал отполированной тростью и маленькими чёрными глазами, которые оценивающе стрельнули верх и вниз.
- Утро. Вы хотите записать дочь?
- Да... Я Букер Девит, и моя дочь - Анна.
- Боюсь вас огорчить. Недостаточно мест.
- Но я ведь... - Букер едва увернулся от мальчишки, который почти врезался в него. Возмущённый свист учителя только ускорил его бег. - Я спрашивал ранее, и мне пообещали, что Анна с осени поступит в ваше заведение.
- Соболезную. - Равнодушно ответила крыса, коротко бросив взгляд на часы. - Но случились изменения в организационных вопросах, потому я вынужден отказать вам.
Букер попытался заново.
- Анна тихий и очень внимательный ребёнок. С ней никогда нет хлопот и всё, что ей нужно - это чтобы она могла сидеть в углу и слушать. Разве это много?
- Тихий ребёнок, - учитель хмыкнул. - У меня целый класс «тихих» детей, и я знаю, во что они превращаются под влиянием единомышленных проказников. Нет, нет, при моей нынешней зарплате я не могу согласиться на подобное. Если вы извините меня...
Мужчина обернулся и зашагал к школе. Конечно, не слишком торопливо, ведь он хотел, чтобы его нагнали, что Букер и сделал. Положив руку на его плечо, бывший агент "Пинкертона" аккуратно развернул учителя к себе и немного наклонился, чтобы их лица были на одной уровне.
- Мне кажется, нам стоит начать разговор с самого начала, мистер..?
- Даббен. И что...
- Мистер Даббен, наша ситуация такова - моя дочь хочет поступить в школу. Вам недостаточно платят. Одно не подлежит обсуждению, в то время как второе можно легко исправить.
Купюра почти сама по себе впорхнула в руку крысы, чьи глаза довольно заблестели.
- Вы правы, мистер Девитт. Возможно, у меня и вправду найдется место для вашей дочки...
Девитт отпустил его плечо и выпрямился.
- Я надеюсь на это.
Букер нашёл взглядом Анну, и поднял руку, прощаясь. Её улыбка была настолько яркой, что почти прогнала неприятный осадок от разговора, но по пути домой Букер всё же пообещал себе, что сломает Даббену обе его ноги, если он не сдержит свою часть обещания.

6 октября, 1898

Первую книгу утопили дети. Анна пришла с мокрым подолом и пустыми руками, и пыталась незаметно проскользнуть в свою комнату, но Букер подхватил её под мышки и спросил, что случилось.
В честь девчонки нужно сказать, что она расплакалась лишь к концу рассказа. Кто-то по пути к дому вырвал книгу, и мальчишки перебрасывались ею, пока их игрушка не оказалась в реке. Ещё некоторое время тонкие листы держались на поверхности, пока Анна пыталась достать их палкой, но в итоге книга потонула, утянутая вниз своей собственной тяжестью.
Букер гладил волосы дочери, которая угрюмо сопела на его коленях. Как каждому отцу, больше всего ему хотелось найти засранцев и надрать им уши, но, честно говоря, это было лишь частью уже давно обозначившейся проблемы.
- Малышка, ты знаешь, почему они это сделали?
- Потому что они дураки? - Анна почесала нос и продолжила, - они дураки, и всегда дразнятся и ломают вещи.
- Да, птичка, но... - Букер хорошо помнил своё детство, - но дело не только в этом.
Он поднял пальцем её подбородок:
- Они будут продолжать делать это, потому что ты другая. Ты умнее их всех.
Анна сморщила лоб в замешательстве и покачала головой:
- Но, но Дженни лучше читает вслух. А Фрэдди гораздо больше разбирается в математике, лучше всех нас вместе взятых... не говоря о...
- И насколько они старше тебя? - Букер старался говорить мягко. - На два-три, а, может, на четыре года? Как много из них таскаются с книгами, как ты это делаешь? Кто из них вечно задаёт вопросы, на которые учитель не знает ответа?
Анна смотрела на пол, не отводя взгляда.
- Ты умнее, и им это не нравится. - Он споткнулся, заколебавшись. - Постарайся быть... менее заинтересованной. Меньше вопросов, меньше времени за книгами... Найди друзей.
- Но я ведь пришла туда учиться!
Букер не сдержал кривую улыбку:
- Дело в том, птичка, что школа для этого не лучшее место. Ты можешь читать и дома, я достану тебе ещё книг. А там просто старайся не выделяться.
Анна выглядела потерянной, и Букер прижал её к себе, нежно поцеловав макушку.
- Я горд тобой. Несмотря на то, что я говорил, я очень горд тобой. Ты не должна меняться, если не хочешь.
Его девочка кивнула и закрыла глаза. Они еще так долго сидели вместе, пока тени одна за одной населяли их комнату.

27 октября, 1898

Вторую книгу разорвал мистер Даббен.
Здание, немного походившее на амбар, было заставлено рядами дешёвых скамеек. Букер шагал через пустой класс, и, достигнув цели, припечатал ладони об учительский стол.
- Мистер Даббен, - голос Букера был предельно вежлив.
- Мистер Девитт, - промолвила эта крыса, даже не отложив чернильную ручку, взглянув на своего собеседника, - я полагаю, вы пришли из-за книги.
- Да, я пришёл из-за того, что вы испортили моё имущество, - челюсть Букера напряглась, - могу я поинтересоваться, почему?
- Почему? - Даббен отбросил ручку, и с неожиданным жаром продолжил. - Поскольку вы!
Его перст обличающие указал на Букера.
- Вы даёте ребёнку яд! Эта книга... - нащупав в ящике правильное, Даббен показал оборванную обложку, с которой свисали одинокие листы, - является писаниной анархистского отребья, которое сеет зёрна богохульства, безответственности и дух антиавторитарности!
Букер поднял бровь.
- Не могу себя назвать себя учёным человеком, но раз на обложке стоит Маркс, то, я полагаю, этот труд написало все же марксистское, а не анархистское отребье...
- Одно и то же! Одна и та же ложь и вредные идеи, которые вы роняете в головку вашей дочери!
- Это всего лишь книга, и это далеко не причина рвать её на части.
- Тут вы ошибаетесь, - Даббен надул свою грудь, не теряя, впрочем, пронзительность взгляда. - Моя задача - следить за тем, чтобы дети не попали под пагубное влияние: ни лжезнаний, ни людей, которые их распространяют.
Букер слишком часто угрожал людям в своей жизни, чтобы не распознать, к чему клонит сукин сын.
- Мистер Даббен, - эти слова были сказаны почти тихо, - я пришёл сюда не для того, чтобы спорить об идеологиях. Я пришёл, чтобы вы никогда больше не портили вещи моей дочери. Если мне для этого потребуется набить вам морду, то я с радостью это сделаю.
Даббен оскалился, совсем как крыса.
- Думаешь, это сойдет тебе с рук? Твое исчадие выкинут отсюда, ты окажешься в тюрьме среди буянов и пьяниц, а весть о твоих анархистских наклонностях живо достигнет твоих работодателей. Я позабочусь об этом!
- Анархист? - Букер широко и неприятно улыбнулся, - боюсь, нет. После проведённого в "Пинкертоне" времени я настолько далёк от анархизма, насколько и от философии.
Он наклонился, чтобы быть на одном уровне глаз с Даббеном.
- Но что я могу точно сказать, проведя несколько лет, вбивая здравый смысл в бастующих дебилов, это то, что я ненавижу людей, которые отказываются делать свою работу. И я думаю, что несколько парней из "Пинкертона" согласятся со мной, ты понимаешь, сукин сын?
Даббен сжал губы, и, пусть на его лице проступали желваки, он кивнул.
- Хорошо, - Букер оттолкнулся от стола. - Мы все извлекли урок из сегодняшнего дня. Надеюсь, ты не забудешь свой.
Захлопнув дверь, он был готов поспорить, что слышал звук ударившейся о дерево ручки. Мелочь, а приятно.

5 мая, 1901

До порта оставался час ходьбы, и Букер к этому времени почти проснулся. Заставший его на полпути рассвет заставил Нью Йорк на время расстаться с привычными оттенками серого. Свежий воздух, еще не загрязнённый смогом фабрик, бодрил, но он все равно ненавидел вставать так рано.
Букера мутило от запаха рыбы и дёгтя. Несколько стаканов вчера в баре были явно лишними, и потому Букер старался глубоко не дышать, пробираясь через ряды грузов и обходя брошенные под ноги сети. У дока, где он работал, уже собрались люди - и больше чем обычно.
Вилли оживился и вскочил с ящика, увидев Букера.
- Эгей, ты тоже припёрся! - Вилли был непривычно приветлив, и Букер с подозрением покосился на него, когда тот панибратски положил руку ему на плечо, - ты вовремя, ты очень вовремя... Видишь, кто заскочил к нам на огонёк?
Букер последовал за его взглядом и понял в чем дело. Толпа людей, которую он видел издалека, разделялась на две группы. И если среди одних мелькали знакомые лица, то других он видел впервые. Судя по доносившимся обрывкам слов - наверное, поляки. Обе группы отказывались даже смотреть друг на друга, и в воздухе витала злость.
Можно было догадаться, как это закончится.
- Зигмаер ещё не приходил? Может, ему понадобились дополнительные работники и он...
Вилли оскалился.
- Если этот скряга решил нанять ещё людей, то я ёбаный лепрекон и сру водкой. Они пришли, чтобы занять НАШИ места. В отличие от тебя и меня, эти свиньи готовы работать за любую зарплату.
- Они тебя слышат, - заметил Букер.
- И что? - Вилли сплюнул, - будто эту ублюдки понимают нашу речь. У них одна солома и дерьмо в головах, и...
Букер пропускал дальнейший водопад из оскорблений и мата мимо ушей, раздумывая, что делать. Часть его хотела просто обернуться и уйти, ещё когда он увидел новоприбывших. Это либо закончится потасовкой, либо их успеют разогнать до первых ударов. В обоих случаях Букер останется без работы.
- Так что, ты с нами? - Вилли выжидающе уставился.
Даже не услышав предыдущего предложения, Букер отлично знал, что от него хотят.
- Бить морды ради этой паршивой работы? Я пас.
Вилли опешил:
- Но ты же... это... вышибалой работаешь! Там бить, тут бить... какая разница?
- Вообще-то, там мне платят, чтобы я заканчивал драки, а не начинал.
- Да ты тряпка! Эти крысы наводняют город, а ты им просто...
Букер не стал слушать до конца и, отвернувшись, намеревался уйти. Ему не дали. Взвинтив себя, Вилли уже не мог отпустить «предателя» и попытался схватить его за плечо. Букер увернулся и в полуобороте успел заметить сжавшиеся кулаки и туповато-сосредоточенное выражение лица Вилли, которое ясно говорило: драки избежать не удастся.
Что за день...
Букер пнул его в голень и, когда Вилли пошатнулся и невесть зачем опустил руки, взял того за грудки и несколько раз ударил в живот. Бил Букер как всегда сильно, и Вилли почти без звука опустился на грязную мостовую.
Конечно, на них обратили внимание. В сторону Букера уже шла пара парней, но основная орава ещё не знала, как реагировать, либо предпочитала глазеть с расстояния.
Первого он подпустил поближе и, нырнув под широко замахнувшуюся руку, ударил обеими руками под челюсть. Мужик пошатнулся, но, в отличие от Вилли, он был крепко сбит, и явно не собирался падать на пол после единственного удара. Букер не дал ему времени очухаться и пнул в живот, и затем обратился к подоспевшему второму драчуну. Он собирался показать им несколько аргументов, в пользу того, что его лучше оставить в покое — но Букер не мог себе позволить затянутую драку. Если его окружат остальные, ему каюк. Сбить с ног и вывести из битвы, чтобы потом быстро уйти.
Букер был слишком занят, чтобы видеть, что стало поводом для потасовки между двумя группами. Лишь протаранив вторым противником стопку ящиков, он заметил, что теперь дрались все вокруг. Самое время смыться.
Крайне раздражало то, что каждой проклятый идиот принимал его за противника и хотел почесать об него кулаки. Все же, медленно, но верно, Букер выбирался из сердца заварухи и, наверное, вырвался бы, если бы двухметровый верзила, появившийся из ниоткуда, с рёвом не смахнул его с порта в море.
Удар в грудь выбил воздух, а холодная вода почти сразу потянула промокшую одежду вниз. Букеру потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Тряхнув головой, он сделал гребок вверх и наткнулся пальцами на шершавые веревки. Сеть? Как она тут оказалась?.. В голове смутно промелькнуло, что, возможно, падая он зацепился ногой, или, может, кто-то сбросил, но у него не было ни достаточно кислорода, ни времени на размышления.
Букер попытался отплыть вправо, но и там обнаружил сеть. В мутной воде было плохо видно очертания предметов, и куда бы он ни метнулся, везде натыкался на ту же преграду. В приступе чего-то похожего на панику, он попытался напролом пробиться до поверхности — и сеть обволокла его, как трепыхающуюся рыбёшку.
Хотелось бы сказать, что воздух покинул его легкие в попытке произнести имя Анны, но правда в том, что это был просто бессмысленный животный крик.

Букер очнулся на бетоне и сразу перевернулся на живот, когда его вырвало водой. Его трясло от холода и уже прошедшего всплеска адреналина, и он чувствовал себя слабым как котёнок. Краем глаза он видел, что рядом с ним на корточках сидел незнакомец, и, судя по мокрой одежде - его спаситель.
Пока Букер выкашливал всё новые запасы воды из лёгких, мужчина напротив флегматично почесывал щетину, которая была на грани того, чтобы перерасти в бороду. Несмотря на сочувствующий взгляд из-под слипшихся светлых волос, он явно не стремился хлопотать над почти утопшим.
- Ты... это ты вытащил меня? - Спросил Букер, немного отдышавшись. Не то чтобы, он не знал ответ, но всё же...
- Угу, - кивнул мужчина и непринужденно протянул руку. - Генри.
После неловкого и мокрого рукопожатия, Букер представился сам.
- Ты работаешь в доке? - поинтересовался Девитт, ощутив мозоли на руке нового знакомого.
- Не совсем. Моряк, - Генри едва заметно улыбнулся. - Видел, как началась заваруха. Остался посмотреть. Неплохо дерёшься, кстати.
- Спасибо, - буркнул Букер. Он уже начал ощущать набухающие синяки на теле, но, вроде, обошлось без переломов. - И спасибо, что вытащил меня. Откуда там сеть появилась, ты видел?
- Не видел, - пожал плечами Генри и опять замолчал.
Букер использовал паузу, чтобы осмотреться. Везде царил нормальный рабочий день, с его суматохой и гамом, и никто не обращал на них внимания. От места, где он упал в воду, было недалеко, но вид преграждала стена из грузов.
Драчунов, скорее всего, уже разогнали, а работы сегодня ему не видать.
- Хочешь место на корабле? - внезапно сказал Генри.
Букер недоверчиво покосился на него:
- Это что, шутка?
Генри покачал головой всё с тем же спокойным видом
- Я ни черта не разбираюсь ни в кораблях, ни в море, пять минут назад чистил кому-то морду и потом чуть не утоп. Ничто из этого не говорит в мою пользу как моряка, - фыркнул Букер.
Генри пожал плечами:
- С кем ни бывает.
Молчание затянулось, и Генри, похоже, понял, что без дополнительного объяснения он не услышит от Букера ни слова:
- В драке ты не терял головы. Не дал вывести себя, - Генри потёр подбородок и добавил. - Ты правильно ставишь ноги. Не стоишь дубом, а двигаешься как чайка.
- Это всё? - уточнил Букер.
- Да.
Букер против воли улыбнулся и встал, отряхнув руки об голени.
- Извини, но должен отказать. У меня дочь. Я единственный, кто за ней может присмотреть.
Генри кивнул и уставился под ноги.
- Заходи ко мне, - предложил Букер. - То есть, в бар, где я работаю. Брукс, Линкольн авеню 21... Местечко называется "Красный Бык". Выпивка в порядке, первый стакан за мой счёт.
- Может, зайду, - обронил Генри, что Букер для себя перевёл как "да".
- Окей. Увидимся, - махнул рукой Букер, направившись домой.
Одежда неприятно липла к коже, но Букер почти не ощущал холода. Дурацкая история вышла сегодня, но, как ни странно, ожидаемое паршивое настроение отсутствовало.
Сзади послышался яростный крик и громкая ругань, которая покрыла даже гам в доке. Зигмаер, без сомнений, обнаружил разрушения и своих непутёвых работников. Его голос и немецкий акцент было невозможно спутать. Букер криво ухмыльнулся, вспомнив сравнение Генри.
- Вот уж точно... порхаю как чайка - и гажу как чайка. - Пробормотал он и ускорил шаг.

2 июля, 1903

Букер торопился по улице, иногда бросая взгляд на заходящее солнце, стараясь определить по нему время. Вид собственного дома прогнал хмурое выражение лица, но ненадолго. В подъезде нагадила кошка и, задержав дыхание, Букер взбежал по лестнице.
Внутри он обнаружил ту картину, которую ожидал и опасался. Анна обернулась к нему с мокрыми щеками, и, до того, как услышала его шаги, похоже, сидела уткнувшись лицом в перекрещенные на столе руки.
- Извини, птенчик, извини... Я старался как мог...
Анна вскочила и прервала его тем, что кинувшись к нему, врезалась в него и крепко обняла. Букер положил руку на её голову.
- Мы ещё успеем на праздник? - Прошептала Анна, заглядывая в глаза отцу.
Букер заколебался, но под весом вины мог только и сказать:
- Да, крошка. Только мы должны идти очень быстро, хорошо?
В полутёмном помещении блеснула её улыбка, и Анна потянула Букера за собой.

Чем дешевле квартира, тем ближе к пабам и фабрикам. Парк, конечно, находился дальше некуда. Чтобы прийти домой пораньше и успеть на праздник засветло, Букер успешно договорился о короткой смене, несмотря на стенания владельца, но всё пошло не так.
Его замена безбожно опаздывала, а пьяницы и "патриоты", наоборот, пришли пораньше в честь Дня Независимости. Уйди Букер прямо тогда, то от бара к утру скорее всего ничего бы не осталось. Когда Рик всё же прибыл, Букер ожёг его смертельным взглядом и протолкнулся мимо него на улицу. Не было времени с ним ругаться.
Букер клялся Анне на чём угодно, что в этот раз успеет, обязательно успеет. Дома он оказался на четыре часа позже обещанного.
Бог знает, чем он заслужил свою дочь.
Когда они подходили к парку, было уже темно. Анна висела на его руке, вертя головой во все стороны так, что косички били по запястью Букера. Пока ещё было видно мало людей, но вдалеке уже слышался гул толпы и звон автоматов. Может, даже к лучшему, что опоздали - так они в любом случае увидят фейерверк.
Проходя под уличным фонарём, Букер ощутил, как Анна легко повернула его ладонь. Он думал, она хочет что-то спросить, но, стоило посмотреть вниз, как её взгляд быстро направился вперёд, будто ни в чём не бывало.
Костяшки, она смотрела на его сбитые костяшки, понял Букер. Проверяла, успел он сегодня попасть в драку, или нет. Ответом было - "Да, успел".
Малышка была слишком наблюдательной. Как всегда, он ничего не стал ей говорить.

Анна уже не раз посещала праздничные гуляния, но видеть их ночью было для неё впервые. На прилегающей к парку улице было бесчисленное количество ларьков, аттракционов и конкурсов. На деревьях были развешаны флаги и гирлянды, а между стволами мерцал дальний свет, суливший ещё больше развлечений в самом парке.
Анна замедлилась, буквально впитывая взглядом это зрелище. Её глаза горели. Безмолвно повернувшись к Букеру, она пыталась, но не могла найти слов.
Букер гордо ухмыльнулся, будто сам сколотил половину деревянных будок, а не просто привёл её сюда. Для Анны, кажется, разницы не было.
Почти первым делом Букер купил ей жареных орехов в меду. С одной стороны, ему хотелось побаловать дочку, а с другой, это делало его задачу - отвлечь её от дорогостоящих развлечений - гораздо легче.
Чаще всего, Анна довольствовалась тем, что смотрела, как другие бросают мячики и мажут ими, как стреляют пробковыми ружьями или пытаются поймать яблоко в бочке с водой.
В последнем случае, девочка подобралась слишком близко и, когда очередной охотник за яблоком в досаде тряхнул мокрыми волосами, ей досталась большая порция брызг. Взвизгнув, Анна под смех окружающих спряталась за отцом. Букеру не пришлось уговаривать её последовать в глубину парка. Ему порядочно надоела толкающаяся толпа и шум, а уши Анны ещё горели от смущения после эпизода с яблоком.
На тёмных дорожках парка чаще всего попадались парочки, идущие под руку: если молодые - то воркующие между собой, если в возрасте - то чинно вышагивающие. Букер иногда ускорял шаг, слыша ломающиеся ветки и хихиканье из кустов. Это была одна из причин, почему он не хотел идти в парк после наступления темноты. Другой были вездесущие пьяные, которые блевали рядом с аттракционами на главной улице.
Анна, впрочем, счастливо хрустела орехами и, похоже, ничего не замечала.
Редкие подвешенные фонари указывали путь к главному веселью и, следуя за ними, они скоро услышали быструю виолончель и аккордеон, а свет в конце дороги стал ярче.
Несмотря на поздний час, лужайка была полна людей. Слева стояли столы и скамейки, и длинная завивающаяся очередь рядом скрывала из виду то, что, очевидно, было ларьком с едой. Но, если запах жареного мяса и лука завладел вниманием Букера, то его дочь манила музыка, доносившаяся из павильона на другой стороне.
С внутренним вздохом Букер расстался с мечтами об ужине. К чёрту, он всё равно не смог бы позволить себе еду по местным ценам.
Под деревянной крышей павильона было светло как днем, и пары кружились и расходились, подстраиваясь под ритм музыкантов. На платформе почти не было места, потому Букер взял Анну на руки, чтобы она могла что-то увидеть поверх ограждений.
- У кого самое красивое платье? Я никак не могу выбрать... - тепло дыхнула Анна в ухо Букера.
- Хмм... - Букер сощурил глаза, сделав вид, будто задумался. - Пожалуй, у той, с чёрными волосами. Вон та, которая сейчас вертит головой, кого-то ища... Кажется её зовут Анна Девитт.
Анна закатила глаза и щелкнула отца по носу:
- Я всерьез.
- Я тоже. Думаешь, я купил бы тебе платье, которые было бы не самым красивым в мире?
- В таком случае, - вздохнула Анна, выскользнув из его объятий и приземлившись на пол, - ты ведь не можешь разочаровать девочку в самом красивом платье, не пригласив её на танец?
Букер внутренне застонал.
- Может, ты одна? Я тебя тут подожду...
- Но ведь все танцуют вдвоём, - резонно заметила Анна, - а других кандидатов я не вижу. Так что, не трусь.
Букер фыркнул и поднял руки в поражении.
- Хорошо, хорошо. Один танец.
Глаза Анны озорно заискрились, и моментом позже она сделала глубокий реверанс. Заложив руку за спину, Букер поклонился в ответ. Игра в рыцаря и принцессу никогда им не приедалась.
Они без проблем влились в круговорот и нашли для себя место, где после первых спотыкающихся шагов и неудачных пируэтов им удалось войти в ритм.
Букер не танцевал уже столько лет... Последний раз, должно быть, был еще с матерью Анны... или нет? Перед ним отчётливо предстала картина: Мариан обхватила ладонями его руку и со смехом просит его потанцевать, и, пусть Букер помнил солнечные зайчики и теплый запах дерева, он не помнил, поддался ли в конце её уговорам.
Боль пронзила сердце и так же быстро прошла. Ведь тут, прямо перед ним, его дочь... их дочь.
Анна порхала как птичка, и краем глаза Букер видел, что люди улыбались, смотря на неё. Они были той ещё парой. Рядом с ней он ощущал себя старым скачущим козлом, но вот, что странно: его это мало волновало. Веселье - заразная штука.
Музыка сменилась и стала быстрее. Похоже, пришло время менять партнёров, и Букер неохотно позволил соседу взять руку Анны, которая завороженно смотрела на его внушительные усы и кустистые брови. Сам Букер неловко танцевал с женщиной, чьё лицо забыл секундой позже, и, затем, с бесчисленные другими. Всё это время он искал взглядом синее платье Анны, и кратковременно успокаивался, когда находил её.
Темп музыки нарастал, и тем безумней становился круговорот, и тем чаще передавали своих партнёров вперёд. Анна несколько раз возвращалась к Букеру, с раскрасневшимися щеками и улыбкой, и опять покидала его. К концу было всего несколько секунд, чтобы покружить девушку и быть готовым принять новую партнёршу. У Букера шла кругом голова, и он понятия не имел, как Анна выдерживала подобный ритм.
Музыка закончилась на двух высоких нотах скрипки и триумфальном восклицании аккордеона. Танцоры со смехом пытались найти своих спутниц, пока зрители хлопали музыкантам.
- Разве это было не классно? - Анна вынырнула из толпы и сразу вцепилась в рукав Букера, сияя. - Я ещё никогда так не танцевала!
- Я тоже, - коротко хмыкнул Букер, тяжело дыша, - и для чужого блага надеюсь, что это в последний раз. Есть целый список женщин, которые отныне ненавидят меня за оттоптанные ноги и испорченные туфли.
Анна фыркнула совсем как отец, совсем не женственно наморщив нос.
- Чушь. Ты был о-ча-ро-ва-те-лен. Все влюбились в тебя.
- Тогда будут ненавидеть мужчины, - шутливо бросил Букер, оглянувшись. - Так что, может, хватит на сегодня?
- Ни в коем случае. - Решительно сказала Анна. - Сегодня же праздник, лентяй. Как можно просто стоять в сторонке?
- Легко. Давай, я тебе покажу, как это делается. - Букер поднял палец, когда его дочь открыла рот, чтобы запротестовать. - А ты покажешь мне, как ты танцуешь без устали. Договорились?
Анна улыбнулась и вскинула голову, услышав начало новой песни.
- Иди, иди. Я буду ждать тут, - Букер едва успел договорить, как она уже пропала.
Облокотившись о столб, Букер пытался отдохнуть и заодно присматривать за дочкой. Мужчина с усами, похоже, увидел в Анне кого-то вроде племянницы и с радостью вытанцовывал с ней на паркете.
Внезапно Букер испытал сильное ощущение дежавю. Будто кто-то уже ронял бутылку, как уронили сейчас. Будто сейчас играли песню, которую он слышал тысячу раз, но уже не помнил даже названия. Тот самый танец, те самые люди, те самые цвета... но другое место.
Не важно - встряхнул головой Букер. Сегодня был чертовски длинный день, и хорошо, когда можно хоть на момент расслабиться.
Букер поискал взглядом Анну, и не нашёл её.
Он обошёл по периметру павильон, проталкиваясь и извиняясь, проверил среди танцующих, а потом и среди зрителей. Её нигде не было, как не было и усатого мужчины.
Букер знал страх смерти, знал отчаяние и животный ужас. Но острый страх за своего ребёнка он испытывал впервые. Перед глазами всё почернело, и шепоток страха превратился в панику.
Спрашивая всех подряд, не видели ли они девочку в синем платье, Букер слышал ответы как через толстое стекло. Ни у павильона, ни у очереди с едой, ни среди группок на поляне её не было.
Букер вернулся к павильону, и начал кричать имя Анны, не обращая внимания на взгляды, которые на него бросали люди. Он безуспешно искал в прилегающем лесу и вернулся, чтобы начать с дороги, которая начиналась с противоположной стороны поляны
И там, недалеко, виднелось синее платье и две высокие фигуры.
Букер подбежал к ним, и ему потребовалась вся его выдержка, чтобы не наброситься с криками и обвинениями. Это была женатая пара. Анна с ними разговаривала. Ничего не случилось.
Его руки всё ещё тряслись.
- Анна, где ты была?!
Она обернулась с широко открытыми глазами, и на её лице промелькнул шок и вина.
- Я отошла и...
Букер прервал её:
- Ты что, сошла с ума?! Мы договорились, где я буду тебя ждать. Сейчас ночь... ты!.. с тобой могло случиться что угодно!
Анна закусила губу и опустила глаза.
- Мне очень жаль, - прошептала она еле слышно.
Букер резко покачал головой и хотел продолжить тираду, как мужчина рядом мягко положил руку ему на предплечье.
- Простите... но это исключительно наша вина, что задержали вашу дочь.
У него был сильный акцент, но это не мешало понимать его. Что тут делает проклятый француз? Качественная, но не броская одежда говорила о порядочных средствах. Значит, турист.
- Да, я прошу извинить нас, как и вашу прелестную дочку, - прощебетала мадам, оглядываясь на Анну. - Мы слишком увлеклись разговором и не подумали о родителях, за что я опять должна покорнейше просить прощения.
Его спутница говорила с тем же акцентом, только слабее. Её хорошо сшитый костюм был тёмно-синего цвета, и под ним белый корсет. Её глаза смеялись.
- Но, - продолжила женщина, встав за Анну и положив обе руки ей на плечи, - ваша дочь спасла мой вечер и одну мне очень дорогую вещь. За это я ей очень благодарна.
- Да, - подтвердил мужчина, и кашлянул. - Она заметила оставленный мной саквояж, и, поскольку мы быстро удалялись, то у Анны не было достаточно времени, чтобы предупредить вас. Потому она поспешила за нами, чтобы вернуть мою собственность, что было крайне благородно с её стороны.
- Понятно, - сказал Букер, покосившись на Анну. - Но ведь она могла вернуться потом, возможно, пригласив с собой своих новых знакомых , чтобы у отца не случился инфаркт?
- Могла, - кивнула Анна, смотря в пол. Она была пунцовой как мак.
- Могла, - согласилась мадам. - Но я задержала её вопросами, и мы забыли о времени.
Затем, она позабыла про свое кокетство и неожиданно серьезно посмотрела Букеру в глаза.
- Мсье, у вас очень умная дочь. Для меня многое значило познакомиться с ней.
Лесть, конечно, идеальный способ умаслить отца, но в её голосе была такая искренность, что Букер не знал толком, что сказать. Он замялся.
- И, Анна, - женщина опустилась на корточки, подобрав юбку, - сегодня со мной случились две замечательные и никак не связанные друг с другом вещи.
- Совершенно случайно мне повстречалась... необыкновенная пара людей, которые подарили мне медальон, утверждая, что это часть "эксперимента", - мадам расстегнула сзади замок на шее и теперь задумчиво держала в руке эмалированное украшение. - На одной стороне птица... а с другой стороны клетка. Выбор, как выразился тот мужчина, является частью эксперимента. Его спутница тогда добавила, что это... не мой выбор.
- Затем, совершенно случайно, мне повстречалась девочка. Девочка, которая не приятно удивила, а, скорее, потрясла меня. Я бы очень хотела видеть, какая из тебя вырастет женщина... - она вздохнула, - но не судьба.
- Эти два совершенно случайных событий вынуждают меня сделать подарок, - улыбнулась мадам, взяв руку Анны и положив в неё медальон. - Выдающийся подарок - для выдающейся личности.
Анна, кажется, забыла дышать, проведя пальцем по эмали. Потом она подняла взгляд, в которым было что-то, что Букер никогда не видел раньше в её глазах. Женщина и девочка смотрели на друг друга, и мадам легко наклонилась вперед, понизив свой голос до теплого шепота:
- Никогда забывай: надевая его, ты всегда делаешь выбор. И этот выбор - только твой.
Анна не сказала ни слова, пока Букер прощался с ними, пожав руку мужчине и кивнув леди. Их расставание не было поспешным, но всё прошло быстро, и скоро Анна и Букер шли, держась за руку, по темным аллеям парка. Анна вела себя как лунатик, либо как человек в шоке. На его вопросы она отвечала невпопад, но послушно следовала за ним, куда бы он её ни вел.
В любое другое время Букер серьезно бы заволновался за дочь. Сейчас он решил дать ей время переварить случившееся. Не каждый день с небес спускается французская крёстная фея, которая дарит драгоценности и мистически намекает на великую судьбу, которая ожидает её крестницу. Циник в нём считал это всё идиотским цирком. Внутренний параноик твердил о том, что его дочь чуть не похитили свихнувшиеся французы.
На самом деле, Букер был - за отсутствием более подходящего слова - тронут. Он видел, как много значила эта эксцентричная женщина для Анны.
Анна издала какой-то звук, и Букер повернулся к ней. Она плакала, крепко прижимая медальон к груди. Сколько ему ни хотелось бы обнять её, он чуял, чтобы это было бы неправильным решением. Он сжимал крепче её руку, и шёл дальше.

Последние кварталы Букер нес спящую Анну на руках. Он осторожно освободил медальон из кулака и положил его в свой карман. Далеко слышались хлопки фейерверков, но отсюда их не было видно. Всё равно он не стал бы ради него будить Анну.
Открывать замок, как и пройти через узкую дверь с ребёнком на руках, было гораздо сложнее обычного, но Букер, в конце концов, успешно добрался в темноте до кровати Анны.
Когда он положил её, она пошевелилась и что-то пробормотала, но не проснулась.
Букер смотрел на её лицо в лунном свете, на её тонкие руки, и думал о Мариан. Уходить не хотелось. Он присел и пригладил волосы Анны, вспоминая, как он бесславно пытался заплетать ей косы. Скоро она научилась делать это сама, и гораздо лучше его. Её голос был как у певчей птички. Она...
- Париж, - прошептала Анна и повернулась на другой бок. Её лоб был сморщен, будто она раздумывала над проблемой.
Букер замер и вздохнул. Он почти забыл про медальон. Встав с кровати, он выудил украшение из кармана и пригляделся к нему, стоя у окна. Птица и клетка сверкали как серебро. Букер оставил медальон на ночном столике.
Закрыв дверь в комнату Анны, Букер почесал голову. Париж, а? Пусть будет Париж. Есть мечты похуже.

20 октября, 1904

Бар был почти пуст, за исключением одинокого шотландца, тихо напивающегося вдрызг, и несколько усталых работников, которые время от времени чокались и, пробормотав тост, опрокидывали стакан. Обычного веселья и многолюдности, которую можно было бы ожидать в поздние вечерние часы, было не видать, но это никого не удивляло.
Бармен, а так же владелец заведения, нахмуренно вытирал стакан и со стуком ставил его на стойку, чтобы потянуться за новым. Это был единственный громкий звук, который прерывал тишину.
Стоя прислонившись к стене, Букер раздумывал о том, чтобы сесть на стул и закончить этот фарс. Вышибале полагалось со скучающим, но угрожающим видом стоять у двери, но это было бессмысленно в пустом и полусонном баре.
Единственной причиной, по которой он до сих пор так не сделал, был его босс - Дикинс. Судя по сжатым губам, ему достаточно было малейшего повода, чтобы сорваться и обвинить кого-то во всех бедах и проклятых забастовках. Букеру было лень с ним ругаться, потому он предпочёл остаться там, где стоял.
Дверь внезапно открылась, и вошел мужчина, который сморгнул, увидев пустой бар. Он обернулся к Букеру и сказал, потирая подбородок:
- Пока меня не было, Нью-Йорк вымер?
- Что-то вроде, - ухмыльнулся Букер и хлопнул Генри по плечу. - Привет, старина. Как был?
Генри бессмысленно дёрнул плечом в своей обычной манере и опять провёл задумчивым взглядом по помещению. Он никогда не говорил точно, когда вернётся из плавания, и всегда выглядел по-новому. В этот раз он сбрил бороду начисто, но, зато, отрастил волосы до плеч и связал сзади в хвостик.
- Садись, - Букер кивнул в сторону стойки, - нам обоим наверняка есть, что рассказать.
Пока Генри присаживался, Букер наклонился над стойкой и достал бутылку с дешевым виски. Когда Дикинс ошпарил его полным ненависти взглядом, Букер прошипел в ответ:
- Вычтешь из моей зарплаты.
Босс ударил тряпкой по столу и ушел в заднию комнату, захлопнув за собой дверь. Сначала бывшие клиенты посвящают себя справедливости заместо выпивки, а теперь вышибала решил выбрать пьянство заместо службы. Куда же катится мир - подумал с кривой улыбкой Букер.
- Так что у вас? - Сказал Генри, не дожидаясь, когда ему дольют виски.
- Полная задница, - лаконично ответил Букер и залпом выпил стакан. - Началось всё со стройки на Дэме-стрит. Леса не выдержали, люди упали с пяти метров высоты. Семеро умерло, три раненных, причем два из них никогда больше не смогут работать на стройке. Говорят, что предупреждали, что конструкция рухнет к чертям, и нужно остановить работу на время, но заказчикам было наплевать.
- Потом пожар на текстильной фабрике неделей позже, - продолжил Букер, пальцем двигая стакан туда сюда. - Тридцать мертвых, почти одни женщины. Тогда начались протесты и забастовки. Сначала ради большей безопасности, потом за зарплату и короткие рабочие дни. Бог знает, чего они хотят сейчас.
- Но на этом не кончилось, - вздохнул Букер. - Кто-то почти успешно поджёг дом владельца той фабрики, и, говорят, что видели поблизости негра. Можешь представить, что было дальше. После разгрома домов и избиения соседей черные тоже решили бунтовать.
На другом конце комнаты один из выпивох поднял голову и со стеклянным взглядом почти внятно выговорил:
- Проклятые ниггеры...
Ни Букер, ни Генри никак не среагировали, глядя только вперёд.
- Хорошо, что я забыл свой цилиндр и смокинг дома, - сухо сказал Генри. - Иначе бы меня линчевали.
- Тебе и так может достаться, - хмыкнул Букер. - Если не за нас - значит, против. Бастующих надо обходить издалека. Полиция, если ты её повстречаешь, тем более не погладит по голове, сколько ты ни клянись, что в забастовках не участвуешь.
Генри повернул голову к Букеру и внезапно спросил:
- Как много?
- Бастующих? Несколько сотен. Может, тысяча. Я не знаю, - Букер отхлебнул. - Нет разницы. У работодателей есть деньги, и их поддерживает правительство. Они сломают забастовку, и всё будет как прежде.
Генри покачал головой, но спорить не стал. Позже он рассказал историю про полумёртвую акулу, которую затащили на палубу, и которая движением хвоста сбила человека за борт, но, учитывая, что Генри мог бы пересказать события Войны за Независимость в трёх или меньше словах, то рассказ не занял много времени. Бутылку они закончили почти в тишине.

По пути домой Букер старался обходить большие улицы, либо те места, где он знал, что будут скопления рабочих. Одинокие улочки были хорошим местом, чтобы поговорить по душам, и он воспользовался возможностью.
- Меня беспокоит Анна, - обронил Букер, перешагивая через лужи.
Генри молчал, но Букер знал, что тот внимательно слушает. У Генри был всегда отсутствующий вид, будто он даже не видит своего собеседника, но это обманывало.
- В школе были потасовки из-за проклятых забастовок. «Предатели рабочего класса» стенка на стенку против «коммунистов». Кому-то выбили зуб, кому-то сломали руку. Я запретил Анне на время ходить туда, пока ситуация не успокоится.
- И теперь она чахнет дома, - угадал Генри.
- Верно. Пытался найти книг, но безуспешно. Она больше не хочет рисовать. Жалуется, что ощущает себя запертой и умоляет, чтобы я разрешил выходить не только во двор. В нынешнее время я не могу ей это позволить, - Букер сплюнул. - Думаю, она скоро выскользнет из дома, чтобы я ни говорил.
- Ты объяснил, насколько это опасно? - Спросил Генри.
Букер поморщился как от зубной боли.
- Я объяснил, и она говорит: "Совсем как в "Отверженных", да?" Роман какого-то проклятого идиота. Про французскую революцию и благородную борьбу за свободу и равноправие.
- О, - произнёс Генри, - спектакль «Отверженные в Нью Йорке», только на ваших улицах?
- Так точно, - фыркнул Букер. - Анна считает это всё "романтичным". Я не знаю, что с ней делать.
В темноте послышался какой-то звук, и оба мужчины остановились. Тихий писк повторился, и Генри был первым, кто подошел к его источнику. Сев на корточки, Генри убрал разломанную деревянную доску и поднял одной рукой то, что в полумраке казалось щенком. С таким же успехом это могла быть толстая крыса с кусками грязи, свисавшими отовсюду.
- Вот и решение проблемы, - сказал Генри, поднявшись и сунув Букеру животное в руки.
Букер старался держать его подальше и не обращать внимания на вонь.
- Предложение, может, дельное, - проворчал Букер, - но ты не мог выбрать менее неприглядную собаку?
- Бог выбрал, а не я, - пожал плечами Генри. - Он понравится тебе больше, когда ты его вымоешь.
- Вот уж точно, - буркнул Букер.
Он ощущал быстро бьющееся сердце и тепло, исходящее от щенка. Собака не двигалась, но начала тонко скулить.
- Заткнись, - вздохнул Букер, ухватив щенка поудобней. - Мы идём домой.

7 апреля, 1905

Анна, разумеется, души не чаяла в собаке. Она влюбилась в своего пса, когда он был ещё вонючим грязным комком, а когда он вырос, не замечала ни кривые ноги, ни туповатую морду.
Как Букер и рассчитывал, Анна проводила много времени со своим новым другом. Она не только играла с ним, но и учила собаку отзываться на своё имя - Жавер, как персонажа из одной из книг Анны - и слушаться приказов. Правда, большинство попыток научить его чему-либо оказались безуспешными. Жавер был не самым умным псом, и единственное, что он умел делать - приносить ботинки, которые он предварительно пожевал.
Собственно говоря, он был не только не самой умной собакой, но так же трусом и ворчуном. Он тяфкал на незнакомцев, прячась дома под стулом, либо на улице под крыльцом. На Букера Жавер рычал, но с безопасной дистанции. Анне удалось хотя бы отучить его гадить дома, иначе это было бы последней каплей.
Одни проблемы, но ради Анны Букер был готов терпеть что угодно.

Когда со двора донесся тонкий крик, Букер вскинул голову, и, когда послышался второй, более пронзительный, он уже мчался вниз по лестнице. Чуть не сбив в подъезде соседку, Букер выскочил на улицу и завернул за угол дома, туда, где обычно играла Анна.
Там Букер увидел, как сгорбилась Анна, сидя на земле, рукой защищая лицо и голову. Он видел, как собака бешено прыгала и лаяла на неё, пытаясь цапнуть. Он видел, что другая рука Анны лежала на коленях, и что её пальцы были в крови.
Её плечи содрогались.
С яростным криком Букер пнул собаку, и она с взвизгом отлетела в сторону. Затем Букер упал на колени и схватил дочь за плечо.
- Анна, ты поранена?! Дай руку, дай мне посмотреть на руку...
Сквозь слезы и всхлипы Анна настойчиво качала головой:
- Он, он не виноват... Жаверу... ему показалось...
Букер взял окровавленное запястье и поднял его, осторожно, но не обращая внимание на сопротивление Анны. Кровь покрыла всё, но Букер сразу увидел, что наделала псина.
Мизинец. Эта сволочь откусила ей мизинец!
Букер был очень тих, и, несмотря на лепетание и плач Анны, было невозможно не услышать лай пса, приближавшегося к ним. Молниеносно обернувшись, Букер схватил собаку за шкирку и со всей силы отбросил её к забору. Раздался короткий взвизг, за которым последовало молчание.
- За-зачем? - Прошептала Анна, но Букер поднял её на руки, не слушая.
- Нам нужно продезинфицировать рану. Наверху есть алкоголь, - сказал Букер, неся Анну к дому.
- Но-но...
- Всё будет в порядке, сейчас... сейчас мы продезинфицируем и забинтуем...
- Но Жавер! - Глаза Анны покраснели и были сейчас широко открыты. - Ты ударил его...
Букер процедил через сжатые зубы:
- Мне всё равно. Сначала - твоя рана.
Анна обмякла в его руках, и смотрела в никуда.

Жавер был мёртв.
Когда Букер убирал бинты, Анна выскочила из комнаты. Она не остановилась, когда он окрикнул её. Чёрт побери, у неё потеря крови, ей нельзя было ходить и тем более бегать. Он последовал за ней.
Букер нашел её в дворе, когда она держала труп собаки и рыдала.
Анна не говорила с ним в тот день.
Она заговорила лишь ночью, когда у неё была лихорадка, и тогда она кричала на Букера, что Жавера укусила пчела, пёс испугался и ничего не понимал, он думал, что это была Анна, это она сделала ему больно. Бедный, бедный Жавер.
Анна говорила, что ненавидит отца.
Это были последние слова, которые она сказала ему. В следующие дни Анна запирала дверь и не отвечала.
Букер уговаривал, упрашивал и умолял выйти. Он приносил еду к двери и с облегчением замечал, что через некоторое время она пропадала. Букер тихо стучался, и говорил, что вырыл могилу для Жавера. Они могут вместе похоронить его.
Анна не вышла, но к утру труп отсутствовал, а яма была засыпана землёй.
Вина и одиночество выгрызли дыру, которую не мог заполнить алкоголь, но Букер всё равно напился как свинья.

11 апреля, 1905

Букер был рад, когда нашел каморку Генри и его самого, лежавшего на кровати. Генри снимал тут комнату лишь от плавания до плавания, так что её могли занять другие люди. Букер был у него один раз, когда как-то возвращал куртку, забытую Генри в баре.
- Привет, Генри, - сказал Букер и сразу перешёл к теме. - Ты не мог бы одолжить денег? Три доллара.
Генри посмотрел на него, без сомнения, отмечая щетину и синяки под глазами. Он молча сел, не сводя взгляда со своего гостя. Букер привык к этому. Генри каждый раз бросал на человека долгий взгляд, прежде чем дать деньги. Чем выше сумма, тем дольше длится молчание.
Генри кивнул, потянулся к сумке рядом с кроватью и начал там рыться. Букер потёр переносицу и оглянулся. Вокруг был хлам, который, скорее всего, остался от предыдущих жителей, на полках лежало несколько открыток из путешествий и много моряцких принадлежностей, о предназначении которых Букер даже не догадывался.
Среди них была тонкая книжка, скорее тетрадка. Букер осторожно отодвинул вещи, чтобы прочитать название.
- Генри, - начал Букер, - ты не против, если я возьму вот это?
Генри уже держал в руках банкноту и с чем-то вроде удивления взглянул на книжку, которую поднял Букер.
- Зачем? - Спросил Генри и добавил. - Это азбука Морзе.
- Я знаю, - сказал Букер, почти закатив глаза, но вовремя спохватившись. - Она нужна мне. То есть, если тебе требуется эта штука на море, я могу заплатить за...
- Не надо, - покачал головой Генри. - Бери.
- Спасибо, - Букер взял протянутые деньги, - спасибо за всё. Увидимся.
Генри кивнул, и Букер счёл это прощанием.
- Девитт.
Букер застыл и обернулся.
- Когда захочешь - расскажешь, что случилось? - спокойно спросил Генри, глядя прямо в глаза.
Букер дёрнул головой и, заколебавшись, покинул комнату. Потом, будет время потом... Если всё удастся.

12 апреля, 1905

Букер оставил книгу вместе с едой. Она забрала её. Хорошо.
Где-то через полчаса Букер сел на пол рядом с дверью и достал записку, которую сделал для себя. Она гласила: "Короткий стук, два длинных и короткий. Пауза. Короткий, длинный и короткий. Пауза. Три длинных. Пауза. Три коротких. Пауза. Длинный. Пауза. Два коротких".
Когда слово закончилось, Букер подождал и начал заново.
Анна не могла терпеть секреты и любила головоломки. Ему нужно было, чтобы она разгадала и услышала лишь одно слово.
«Прости».
Как дятел выдалбливает дом в дереве, так и Букер продолжал стучать и стучать. Если Анна не простит, то она обязательно выйдет, чтобы врезать ему, чтобы он перестал. Он так скучал по её виду, что одно лишь это уже было бы почти победой.
Его правая рука устала, потому он сменил её на левую, а потом наоборот. Ему нельзя было прекращать. Пусть это было не самой лучшей идеей - это было последней идеей. Букер знал, что попытки выманить Анну сладостями, подарками или книгами не приведут ни к чему, кроме катастрофы. Она решит, будто он хочет, чтобы она продала мёртвого друга за красивую побрякушку.
Букер потерял счёт времени и начал чаще путаться в последовательности стуков. Усталость и скука постепенно давали о себе знать. Он чувствовал себя жирным пауком, который сплёл паутину и скоро заснёт, безуспешно ожидая жертву.
Внезапно послышался скрежет поворачивающегося ключа и, пока Букер вставал, дверь открылась.
Анна была... другой. Её выражение лица было взрослым, её осанка - будто она встречается с чужим человеком. Как и он, она выглядела усталой. Анна не опускала взгляд, смотря на Букера.
Они стояли друг напротив друга в молчании.
Может, у него дрогнул мускул лица. Может, у неё дрогнуло сердце. Анна сделала шаг и обняла Букера. Он медленно положил руку на её спину, и слезы потекли по его лицу.
Они ещё долго стояли так, пока тени одна за одной населяли их комнату.

@темы: Bioshock, Фики

---

Цикл драбблов

Бета:  The White Whale,  Веда
Пейринг/Персонажи: Штайнман, жительница Восторога
Категория: черный юмор
Рейтинг: R
Примечание: Фики базируется на этом треде и его комментариях.
Предупреждение: Садизм

В поисках тазовых косточек

Женщина немного ерзает на месте и старается заглянуть в одно из свисающих зеркал, чтобы проверить, не смазалась ли тушь. Штайнман цокает языком и фиксирует её руку с помощью стального наручника, припаянного к столу. Его пациентка вздрагивает от звука.
— Э-э, извините, доктор Штайнман. Я хотела уточнить несколько деталей... Например, как именно будет проходить операция. — Её улыбка выглядит немного натянутой. — Вы уверены, что все эти инструменты потребуются?
Штайнман в замешательстве смотрит на столик, затем опять на свою клиентку.
— Конечно! Вы же просили «торчащие тазовые косточки», не так ли?
Мадам кивает и расцветает на глазах:
— Да, я хочу, чтобы у меня торчали милые тазовые косточки, совсем как в романах. — Она хихикает. — Вы знаете, о каких романах я говорю.
— Несомненно. — Доктор равнодушно кивает. — Потому позвольте мне краткий экскурс в анатомию человека.
Штайнман отходит в сторону и подвешивает на стену подробную схему человеческого скелета.
— Вам видно оттуда? Отлично. Теперь слушайте внимательно. В человеческом теле есть всего три косточки, и они слуховые: молоточек, наковальня, стремечко.
Мужчина стучит указкой три раза в районе головы.
— А еще есть тазовая кость. Заметьте, не косточка! На ней держится весь таз, и вы явно не захотите слышать, какие физические последствия ожидали бы ваше тело, действительно торчи она из живота.
Штайнман начинает ходить туда-сюда, разглагольствуя:
— То, что вы называете, «тазовыми косточками», является на самом деле передней верхней остью крыла подвздошной кости. — Он снисходительно машет рукой. — Можете не записывать. Но если не конкретизировать, то это будет "гребнем крыла подвздошной кости" или в крайнем случае "крыльями подвздошных костей".
Доктор резко останавливается и наставительно поднимает палец.
— Но никаких, слышите, никаких мифических тазовых косточек не существует, и они не торчат, упираясь в переднюю брюшную стенку!
Штайнман подходит к своей клиентке, ошеломленной водопадом медицинских терминов, и по-отечески улыбается.
— Но вы желали «косточки», и я буду вынужден выполнить вашу просьбу.
Непринужденно засунув в открытый рот пациентки тряпку, Штайнман берет в руки пилу. Женщина начинает дергаться в панике и старается что-то промычать.
— Что? Вы что-то сказали? «Анестезия»? — Мужчина качает головой. — Нет необходимости. К тому же, я слышал, что боль облагораживает.
Насвистывая себе под нос мелодию, Штайнман делает первый надрез.
— Потише, я же не могу так работать. К тому же, вы спрашивали меня о деталях. Итак, сначала я устраню эпидермис и отрежу прилегающие косые мышцы живота. Затем, я отпилю часть крыла подвздошной кости... Сейчас...
Даже кляп не мог полностью подавить пронзительный крик. Кровь забрызгивает схему на стене.
— Минутку, похоже, мне понадобится молоток. — Штайнман начинает рыться в ящике стола, затем с улыбкой оборачивается к пациентке. — Должен сказать, в начале я был раздражен всеобщим отсутствием эрудиции и распространённым использованием некорректных терминов моей профессии. Но вы открыли мне глаза!
— Зачем, — его улыбка становится шире, — зачем жаловаться и стенать, если можно демонстрировать безумие подобных слов на деле? Зачем поправлять людей? Я смогу воплотить ваши слова в реальность, и это будет достойным вызовом для моих способностей.
Женщина больше не пытается кричать, лишь содрогаясь в слезах и беспомощно смотря в сторону двери.
— Это будет немного сложно для вас, — равнодушно произносит Штайнман, подступая с щипцами и молотком. — Но все же, постарайтесь больше не дергаться.

Доктор потирает седьмой шейный позвонок, диктуя результаты операции в свой аудиофон.
— … прошла неудачно. Как я подробно описывал в моей научной статье, торчащая тазовая кость неизбежно вызывает перелом позвоночника, разрыв кишечника и множества связок, соединяющих пятый поясничный позвонок с крестцовым отделом. Несколько других увечий я опустил.
Штайнман останавливается перед операционным столом.
— Несмотря на летальный исход, я рад доложить, что документация реального случая подтверждает мой изначальный диагноз. Теперь издательства этих «любовных романов» не смогут отмахнуться от моих слов и будут вынуждены признать свое поражение.
Отключив аудиофон, мужчина еще некоторое время стоит на месте, изучая труп.
— Должен признаться, — шепчет Штайнман, потирая подбородок, — в торчащих тазовых косточках есть что-то весьма завораживающее.


От партии с любовью

— Доктор, я слышал, вы непревзойденный мастер вашей профессии.
Штайнман кивает, сложив пальцы домиком и созерцая своего посетителя. Мужчина перед ним хорошо одет, и единственное, что портит его солидный вид, это тонкая пленка пота на лбу.
— Я понимаю — несколько необычный запрос, но я не смею поручить эту задачу никому, кроме вас, — клиент подался вперед. — Я хочу удлинить свой член.
Доктор горько вздыхает и потирает переносицу.
— Вы знаете, как мне это надоело?
Мужчина вздрагивает и начинает оправдываться:
— Нет, поймите: это все моя супруга! Я приличный человек, но женщина вроде неё может довести каждого до...
— Какое дело мне до вашей жены?! — Штайнман вскакивает и наклоняется над столом. — Повторите за мной — "пенис".
— Пенис, — как в трансе говорит несчастный клиент.
— Вот сразу бы так! — Штайнман похлопывает его по плечу. — А то какой-то "член", да "член"... Где это вы видели, чтобы у людей члены были? Членам место в партии.
Доктор внезапно подается вперед:
— А вы, случайно, не коммунист?
Его жертва энергично мотает головой.
— Хорошо. Следующий термин во вторник.
Мужчина, бледнея и непрерывно благодаря, пятится из кабинета. Доктор кивает и добавляет в качестве напутствия:
— Не забывайте, что в моих силах изменить не только длину, но и ширину, и даже цвет вашего пениса, — Штайнман потирает подбородок. — Фосфоресцирующие пенисы — последний писк моды. Могу только посоветовать.

@темы: Bioshock, Фики

---

Без песни

Название: Без песни
Автор:  Karoshi
Бета:  Веда
Размер: мини, 1047 слов
Пейринг/Персонажи: Соловей, Элизабет
Категория: джен
Жанр: драма, флафф
Рейтинг: G
Краткое содержание: Любовь — это тоже клетка.

Соловей парил там, где не могло быть других птиц. Облака образовывали золотистые ландшафты, и среди них то появлялись, то пропадали крыши Колумбии, пока её страж кружил и искал свою добычу.
Нашёл. Серый дирижабль был похож на толстого голубя, только неповоротливей и глупей. Ему не следовало вторгаться на территорию Соловья.
Почти сразу линза автоматически поменялась и окрасила весь мир в красные оттенки. Сфокусировав взгляд, он смог бы различить лицо каждого пассажира, но в этом не было надобности. С воинственной трелью Соловей обрушился вниз и секундой позже сжал соперника в своих когтях, с наслаждением слушая свист воздуха, покидающего оболочку.
Он мог бы оставить корабль так, позволить серой подделке медленно упасть и врезаться в землю. Но люди — свидетели — ни в коем случае не должны были выжить. Потому Соловей отбросил корабль, сделал круг и вонзил железный клюв в борт. Он терзал дирижабль когтями, пока тот не оказался разорванным на части, а его обломки не посыпались вниз вместе с трупами.
Победный клич пронзил небо.
Соловей защитил Элизабет от врагов. Соловей всегда будет защищать свою Элизабет.
А как только ему очистят когти от крови, он принесет ей сказки. Она просила его о сказках.

Соловей приподнял голову, чтобы разглядеть рисунок, но Элизабет лишь хихикнула и наклонилась ниже над своим творением, водя карандашом по лежащей на полу бумаге.
— Подожди уже... я почти закончила.
Она сделала еще несколько энергичных штрихов и сморщила лоб, окидывая результат оценивающим взглядом, а затем довольно кивнула. Быстро перекатившись на спину, Элизабет подняла вверх рисунок, с улыбкой ожидая мнения своего самого верного поклонника.
Соловей наклонился поближе, изучая картину. Высокие коробки с треугольниками поверх них могли быть только зданиями, но что-то в них казалось раздражающе знакомым. Он повернул голову влево, внезапно осознав, что видит небоскрёбы Нью-Йорка.
Точнее — какими они будут спустя шестьдесят лет.
Он оборвал эту мысль прежде, чем его желудок взбунтовался, а во рту собралась кровь. Ни прошлого. Ни будущего. Единственное, что имело значение — это Элизабет, и она уже выглядывала из-за листа бумаги, пытаясь угадать вердикт.
Соловей проворковал что-то одобрительное и поднял распростертую ладонь.
Вздохнув, Элизабет закатила глаза и бросила в него рисунком, который безобидно упал в нескольких шагах от неё.
— Со-ло-вей! Мы же договаривались! — Его девочка взмахнула пальцем. — Ты делаешь вот так, если тебе не очень понравилось.
Соловей кивнул.
— И-и-и ты делаешь вот так, если тебе очень понравилось. — Элизабет подняла все пять пальцев.
Соловей опять кивнул.
— Но если ты всегда даешь мне пять баллов, то это ни-ка-кая не пятибалльная система.
Он опять кивнул и медленно показал две ладони, что вызвало у молодой художницы против воли приступ хохота, который она безуспешно попыталась скрыть, уткнувшись лицом в колени.
— Ты выиграл, дурачок. — Девочка вытерла слезы запястьем и поднялась на ноги, чтобы забрать свой потрепанный рисунок. — Вообще-то, я просто хотела показать тебе это место.
Элизабет повернулась к нему:
— И не только рисунок. Показать по-настоящему.
Соловей застыл, но не покачал головой в знак протеста. Она любила его и делилась своим сокровищем, своим единственным секретом. Он не мог отказать.
— Итак, мне нужно, чтобы ты расправил крылья. Ты знаешь: как будто мы в домике.
Соловей последовал указаниям. Элизабет села на пол и прислонилась к нему, аккуратно положив рисунок перед собой. Внезапно заколебавшись, она на всякий случай бросила взгляд на своего лучшего друга, а тот нежно подтолкнул её клювом.
Затем она открыла Разрыв на месте картины, как откидывают крышку шкатулки.
Соловей поневоле глубоко вдохнул, и неважно, что у него больше нет обоняния, а тело глубоко под костюмом-клеткой. Он словно мог чувствовать запах мокрого асфальта и выхлопных газов — запах чего-то, предательски похожего на дом.
— Как будто здания полны светлячков! Правда? — Элизабет откинула назад голову и улыбнулась ему. — Я еще не видела светлячков, но ведь похоже, да?
Он едва заметно кивнул, отмечая, что Элизабет сияет от счастья. Даже триумф полёта не мог сравниться с моментами, когда она была счастлива.
Все же, у Соловья оставался неприятный осадок. Неважно, насколько эти Разрывы хорошие игрушки — ему никогда особо не нравились вещи, которые излишне напоминали Элизабет о мире вне её башни.

— Я ненавижу тебя!
Рядом с ним о стену разбилась настольная лампа.
— Ты не можешь оставить меня в покое и не хочешь меня отпускать! Зачем ты делаешь это?!
Соловей встряхнул головой, когда книга задела его клюв. Элизабет прежде никогда не бросалась книгами. Они были для нее почти что друзьями.
Раньше он тоже был её другом. Разве его птенец забыл?
— Ты... ты... — Элизабет вцепилась в перила лестницы, крича на него. — Ты мучаешь меня! Я несчастлива, ты слышишь?! Я заперта тут для твоей забавы, и тебя это устраивает!
Она сделала глубокий вдох, и, хотя в глазах ее горела ярость, голос Элизабет был холоден как никогда.
— Я ненавижу тебя. Это правда.
Пронзительный вскрик, и Соловей дёрнулся вперед, чтобы схватить её. Элизабет отшатнулась, но недостаточно быстро. Страх на лице вновь сменился на гнев, она стала извиваться, бить кулаками по его броне.
— Отпусти меня!
Соловей покачал головой, и в его трели зазвучало горе. Пойми меня.
— Отлично, — Элизабет фыркнула и сглотнула. — Ты знаешь, держи меня и дальше. В своих когтях или в башне — все равно это одна и та же клетка.
Медленно, он опустил к ней голову в знаке примирения. Когда Элизабет была маленькой, она всегда обнимала его клюв. Теперь его девочка лишь презрительно отвернулась.
Соловей наклонился дальше, осторожно прижимаясь к ней клювом. Я люблю тебя, ты разве не помнишь?
Элизабет не двигалась в его объятьях, но слезы ярости были достаточным ответом.

Его линза потрескалась, и весь мир будто состоял из осколков и боли. Соловей ощущал, как лопаются сосуды с кровью и – что гораздо хуже – ломается его костюм. Под водой? Соловей не понимал, почему он под водой.
Стена из стекла – это то, что разделяло его и Элизабет. Так близко, он был так близко...
— Всё хорошо, — донесся её голос, и любовь в нём придавала сил. — Всё хорошо...
Элизабет тянулась к нему через стекло. Соловей, игнорируя боль, игнорируя ломающиеся кости, положил свою руку поверх её ладони. Этот жест казался важнее жизни.
— Я с тобой, — шептала Элизабет. В отличие от него, она не плакала кровью.
Соловей знал, что умирает из-за неё, и знал, что стекло не вынесло бы его удара.
Их пальцы лежали поверх друг друга.
Прощай.
Линза, наконец, не выдержала, лопаясь под давлением целого океана. Красный свет застелил зрение. Затем погас и он.

---

В связи с деаноном, фикоспам

Название: Ему снилась Цепь
Автор:  Karoshi
Бета:  Веда
Персонажи: Джек, сплайсеры.
Категория: джен
Жанр: драма
Размер: драббл, 387 слов
Рейтинг: PG-13

Рука за руку, линия танцоров тянулась по всему залу и дрожала как струна. Маски ослепляли, и было очевидно, что за ними скрываются полубоги, ведь грация выдавала их истинную сущность. Нельзя было сказать, что они двигались в унисон, но за каждым рывком неизбежно следовало движение, которое дергало следующее звено. Они были связаны в танце, тянули друг друга и смеялись. Шли в случайном направлении, не разбирая дороги и не имея малейшего понятия, насколько грандиозную картину они составляют.
Как бывает во сне, Джек лишь позже осознал, что играет на скрипке. Он был бездарным скрипачом как и в жизни, так и здесь, но его инструмент был одним из многих, и диссонанс его нот ощущался правильным в общей симфонии.
К тому же, не он единственный фальшивил. Вскрикнула женщина, и проснувшиеся фанфары поспешно заретушировали её вольность. Между беспрерывно двигающимися ногами мелькала её фигура: было видно, как она пыталась встать, как люди наступали и крутились на её теле. Джек слышал стон, он слышал хруст, и опять смех, и звон бокалов.
Это было так красиво, так прекрасно, что у него дрожали руки. Звуки, цвета, движения заполнили разум — так ощущался Восторг. Хрустальный неповторимый момент, он был идеален, идеален, идеален...
Джек проснулся в холодном поту, слыша вдалеке клацанье металла. Мужчину знобило, он все еще чувствовал усталость, но Цепь тянула всех, несмотря на плач и хруст костей. Кто-то был поблизости, и стоило найти его первым.
Джек держался теней и кружил по заброшенной квартире, пока не увидел сплайсера, рыскающую среди перевернутой мебели и разбросанных вещей. На ней все еще было платье для бала. Тесак выпал из её руки, когда он ударил сзади. Ещё одно сломанное звено.
Он не мог разорвать Цепь, не мог устоять перед её тягой. Но где-то был диригент, и, с его смертью, танец закончится. Это было в силах Джека.
Его рука сама по себе потянулась к радио, когда оно с потрескиванием ожило.

@темы: Bioshock, Фики

---

Пук в церкви

Новый семестр, новая жизнь. Или что-то вроде этого.

Несколько новых знакомых. Каро самая милая и классная девушка из них и я очень надеюсь, что мы не разойдёмся через пару дней. С ней действительно интересно говорить и человека вроде неё надо беречь как зеницу ока.

Осенняя хандра наступает и опять помогает лишь чай, мандарины и шоколад: моя обычная зимняя диета.

Фолаут первый начал потихоньку втягивать. Как только привыкаешь к геймплею и уебищнему интерфейсу всё кажется не таким уж плохим. Сюжет кстати очень хорошо выдержан и преподносится в идеальном порядке, умалчивая ровно сколько нужно и намекая про все важные вещи заранее. Один Харольд чего стоит: идеальный источник экспозиции, который выглядит самым ординарным НПС из всех, и которого невозможно пропустить. Поклон создателям.

@темы: Игры, Личное